Insomnia. Homer. The rows of stretched sails.
I’ve read the catalogue of ships just to the middle:
That endless caravan, that lengthy stream of cranes,
Which long ago rose up above the land oh Hellas.
It’s like a wedge of cranes towards the distant shores –
The foreheads of the kings crowned with the foam of Gods.
Where are you sailing to? If Helen were not there,
What Troy would be to you, oh warriors of Achaea
The sea and Homer – everything is moved by love.
Whom shall I listen to? There is no sound from Homer,
And full of eloquence the black sea roars and roars,
And draws with thunderous crashing nearer to my pillow.
Osip Mandelstam,
Crimea, August 1915
Бессонница. Гомер. Тугие паруса.
Я список кораблей прочел до середины:
Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,
Что над Элладою когда-то поднялся.
Как журавлиный клин в чужие рубежи —
На головах царей божественная пена —
Куда плывете вы? Когда бы не Елена,
Что Троя вам одна, ахейские мужи?
И море, и Гомер — все движется любовью.
Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит,
И море чёрное, витийствуя, шумит
И с тяжким грохотом подходит к изголовью.
О́сип Эми́льевич Мандельшта́м
Август 1915, Крым
